В России, со времени введения христианства, начинали летоисчисление или с марта или со дня святой Пасхи.

В 1492 году великий князь Иоанн III утвердил постановление Московского собора считать за начало года, 1 сентября. Кроме того, важно сказать, что вплоть до 1700 года Россия вела счет годам "От сотворения мира".

В 7207 году (от сотворения мира, разумеется) Петр I, ссылаясь на европейские народы, издал указ отмечать Новый год со дня Рождества Богочеловека и 1 января вместо 1 сентября. Праздновать Новый год 1 сентября было попросту запрещено.15 декабря 1699 года под барабанный бой царский дьяк возвестил народу волю царя: о том, что в знак доброго начинания и начала нового столетия после благодарения Богу и молебного пения в церкви велено было "по большим проезжим улицам, и знатным людям перед воротами учинить некоторое украшение от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых. А людям скудным (т.е. бедным) хотя по древу или ветви над воротами поставить. И чтоб то поспело к 1-му числу 1700 сего года; а стоять тому украшению инваря (т. е. января) по 7-е число того же года. В 1-й день, в знак веселия, друг друга поздравлять с Новым годом, и учинить сие, когда на Красной площади огненные потехи начнутся, и стрельба будет". В указе рекомендовалось по возможности всем на своих дворах из небольших пушечек или мелких ружий "учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракет". С 1-го по 7 января "по ночам огни зажигать из дров, или из хвороста, или из соломы". 31 декабря в 12 часов ночи Пётр І вышел на Красную площадь с факелом в руках и запустил в небо первую ракету. Надо сказать, что новые новогодние обычаи прижились у славян довольно быстро, потому что раньше в ту пору был другой праздник святки. И многие старые обряды веселые карнавалы, проделки ряженых, катание на санях, полночные гадания и хороводы вокруг елки - хорошо вписались в ритуал встречи Нового года. Отныне и навсегда этот праздник был закреплен в российском календаре.

Но не всегда Новый год был в нашей стране праздником, одобряемым властями. Елка - привычный для нас атрибут этих торжеств, в 20-х, начале 30-х годов была в СССР под запретом. Новой властью она воспринималась, прежде всего, как символ Рождества Христова и «вредный религиозный и буржуазный пережиток». В конце 1928 года «Комсомольская правда» обращалась с призывом: «Праздновать рождество - значит праздновать рабство с невежеством! Елки сухая розга маячит в глазища нам, по шапке - Деда Мороза, ангела - по зубам!» Поэтому трудно понять, почему в середине 30-х годов этот идеологический постулат решено было изменить.

28 декабря 1935 года в газете «Правда» появилась статья  члена ЦК ВКП(б) П. П. Постышева "Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!". В ней говорилось, что "...до революции дети рабочих могли только смотреть с завистью на веселье богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны?" В «неправильном осуждении елки» партийный руководитель обвинил "левых загибщиков".

Петр I, своим указом о праздновании Нового года не 1 сентября, как было раньше, а 1 января, дал своим подданным на подготовку 11 дней, Сталин - только 3. Уже на следующий день газета «Правда» писала о том, как "организовать заготовку елок, закупку игрушек и украшений", 30 декабря - что "елками торгуют почти все рынки Москвы". Артели и кооперативы предлагали "специальные елочные наборы, фигурные пряники и марципанные фигуры". То же самое происходило и в провинции. Так елка - не рождественская, конечно, а новогодняя или просто советская, увенчанная вместо Вифлеемской звезды красной пятиконечной - была возвращена народу.

Наступление нового 1937 года отмечалось широко и помпезно. В Москве в ЦПКиО имени Горького и на Манежной площади были установлены две большие ёлки. Первого января в Доме Союзов состоялся бал-маскарад отличников учебы.